Начиная с XVI века в Великом княжестве Литовском быстро стал распространяться новый тип поселений, со временем получивший название местечка. Своему появлению такие населенные пункты обязаны, прежде всего, еврейским общинам, начавшим массово селиться на частных землевладениях крупных магнатов. На языке самих обитателей такое место их компактного проживания звучало как «штетл», что в переводе с идиш означало «городок».

В Койданово первая группа переселенцев-евреев прибыла по распоряжению одного из самых влиятельных и богатых магнатов ВКЛ Альбрехта Гаштольда. Этот человек был давно известен среди литваков, ранее пустивших корни на белорусско-литовских землях. Именно он первым оказал поддержку испанским сефардам, которые после нескольких лет скитаний достигли Брест-Литовска. Вряд ли такая помощь с его стороны основывалась на каких-то дружеских симпатиях к этому народу, хотя и бытует предположение, что род Гаштольдов произошел от предков, имевших примесь иудейской крови.

Свои отношения с евреями Альбрехт Гаштольд всегда строил на сугубо прагматичных и меркантильных интересах, а за каждую оказанную услугу требовал мзду

Занимая высокие государственные должности, в том числе и канцлера ВКЛ, Гаштольд получил доступ к контролю над финансовыми потоками страны. В этом ему помогали брестские евреи братья Юзефовичи. Старший из них, Авраам, занял должность подскарбия земского (министра финансов), средний Михель получил на откуп налоговые доходы, а младший стал крупным банкиром. Альбрехт Гаштольд, с помощью братьев Юзефовичей, подчинил себе всю финансовую систему Великого княжества Литовского. Пользуясь доверием короля Сигизмунда I (Старого), эта группа стала бесконтрольно расхищать государственную казну.

Вскоре их союзницей стала молодая королева Бона Сфорца, которая происходила из итальянских герцогов-банкиров, поэтому к деньгам с детства питала особую страсть. Получая свою долю, она значительные суммы переводила за границу, стараясь обеспечить себе будущее в случае кончины своего престарелого мужа-короля. Финансовые махинации постоянно опустошали государственную казну, что отрицательно сказывалось на обороноспособности страны.

Работая, как говорится, по-крупному, Альбрехт Гаштольд не брезговал и относительно мелкими подачками, которые получал от еврейских общин. По договору они обязаны были платить за аренду принадлежавшей ему земли чинш – специальный поземельный налог. Более того, магнат умудрялся получать сверхдоходы, устанавливая дополнительные поборы.

Койдановские евреи терпеливо и в срок оплачивали все прихоти этого жадного человека, от которого зависела их судьба. В чужой стране они были бесправными изгнанниками, поэтому вынуждены были приспосабливаться к сложившейся ситуации

Зато они были уверены, что надежная защита влиятельного покровителя станет для них лучшей гарантией того, что никто больше не будет вмешиваться в их дела. А финансовые издержки с успехом компенсировали за счет других источников дохода.

Для переселенцев, прибывших в Койданово, наиболее трудными оказались первые годы. Прежде всего главной проблемой стало обустройство мест проживания. Строить из дерева евреи не привыкли, а кирпич и камень, обычно используемые ими при строительстве жилищ, на новом месте оказались в дефиците. Но и в данном случае они быстро нашли выход из сложившегося положения. В отличие от местных жителей, их строения были глинобитными. Этого строительного материала было предостаточно в недрах Койдановщины, поэтому глиняные мазанки, как грибы, быстро росли вокруг большой площади, являвшейся центром их поселения. На первых порах оно состояло из жилищ временного характера.

Освоившись на новом месте, койдановские переселенцы приступили к окончательному формированию привычного облика штетла. Он отличался специфическими чертами градостроительства, выработанного многолетним опытом и подчиненного их образу жизни

Уже тогда социальная среда еврейских общин была достаточно неоднородной. Главное место в них занимали шейне идн – высший класс, затем шли балебатим – зажиточные евреи, еще ниже по своему положению располагались балмелохес – мелкие торговцы и ремесленники. К самой низшей прослойке относились просте – люди без определенных занятий и нищие. Соответственно такой градации шел и процесс градостроительства в штетле.

Обособленно от остальных членов общины возводились апартаменты для высшего класса. Они выделялись большими размерами и, как правило, имели несколько уровней, причем первый этаж по-прежнему оставался глинобитным, а второй уже строился из дерева. Балмелохес также не отличались однородностью. Квалифицированные ремесленники имели одноэтажные, но довольно просторные дома. Те же, кто выполнял менее квалифицированную работу и соответственно не имел высокого дохода, довольствовались скромными жилищами на задворках штетла. Там же, в мазанках старой застройки, находили себе приют представители низших слоев общины. Этот микрорайон в обиходе назывался капцановкой (от «капцн» – «бедняк» на идиш). Крыши, как и у местного населения, вначале крылись соломой, позже она стала заменяться гонтой.

Количество и размеры комнат в домах также зависели от состоятельности и вкусов их владельцев, но в целом жители штетла придерживались определенных стандартов

У входа в дом обычно располагался штибл, или дерех-циммер (на идиш – проходная комната). Это помещение было самым просторным и имело квадратную форму. Обычно оно использовалось под лавку или мастерскую. В нее можно было попасть через декорированную изнутри двустворчатую дверь. Ее обязательным атрибутом являлись мезузы – свитки пергамента, содержащие часть текста молитвы «Шма», прикрепленные к косяку. В теплое время года вход в жилище оставался открытым, извещая о том, что хозяин готов принимать посетителей.

Дальше следовала также большая комната, которая называлась золь (на идиш – зал). Она использовалась в редких случаях: на Шаббат (субботний день) и праздники, когда вся семья собиралась вместе за одним столом. Он стоял в центре золя, а вдоль стенок в качестве мебели расставлялись софки (жесткие диванчики), вместительные сундуки для хранения одежды, полки для посуды, шкаф с письменами религиозного содержания.

Боковая комната называлась алькер (на идиш – спальня). На кроватях с перинами и подушками обычно спали женщины, а мужчинам отводилось место на скамьях и сундуках. В бедных домах функции золя и алькера могли совмещаться.

Нередко хозяин дома отгораживал себе небольшое пространство без окон. Это помещение называлось секрет. Попасть в него можно было через очень узкую дверь. Обычно в нем хранился запрещенный товар

Такую же роль выполняли и подвалы. Если в доме находилось питейное заведение, там держали в бочках вино. Иногда подвалы образовывали своеобразную сеть подземных проходов. Из них, как и из домов, можно было выбраться наружу и незаметно покинуть помещение.

Своеобразная роль отводилась куще – специальной постройке, используемой на праздник Суккот и заменявшей на восемь праздничных дней обычное жилье. Согласно Талмуду, крыша в ней обязательно должна быть дырявой, чтобы были видны звезды, пробивались лучи солнца и капал дождь. Для этого кущу крыли еловыми ветками или камышом, и она напоминала шалаш. Все дома примыкали вплотную друг к другу, поэтому небольшие дворики обычно обустраивались по возможности в замкнутом пространстве, внутри каждой застройки.

Обязательными элементами каждого штетла были такие культовые места, как синагога, миква – бассейн для ритуального омовения, бейс-шхита, предназначенная для кошерного забоя скота и птицы, а также бейт-мидраш – своеобразная библиотека, где хранились свитки со священными текстами. Для самостоятельного изучения Торы и Талмуда все члены общины в обязательном порядке обучались грамоте в специальных религиозных начальных школах – иешивах. Это был первый тип учебных заведений, открытых в Койданово.

(Продолжение следует.)

Виктор УРАНОВ