Бурные события первой буржуазно-демократической революции 1905–1907 годов затронули крупные города Российской империи. До периферийных окраин с преимущественно сельским населением дошли лишь ее отголоски. Агитационной работы там никто не проводил, но в среде сельской бедноты зрел протест. Люди начинали понимать, что нельзя больше мириться со сложившимся положением. Их бунтарский дух стал выливаться в отдельные стихийные выступления даже на Койдановщине.

Наиболее серьезно крестьяне заявили о своих требованиях в 1905 году в имении графини Марии Чапской. В донесении полиции, в частности, указывалось: «…Несколько батраков, явясь к владелице, в грубой форме заявили, что не желают более признавать опеки и требуют отвода места для выпаса скота, в противном случае поступят самовольно, что ими и было исполнено. На место был командирован непременный член губернского присутствия фон Брикман, который намерен был собрать селян и разъяснить неправильность их действия. Все усилия г. фон Брикмана не привели ни к чему, и крестьяне самовольно продолжали пасти скот».

«Был вызван взвод казаков, в результате трое бунтовщиков из деревень Каменка и Ляховичи были сосланы в Сибирь. Такие же беспорядки произошли в имении Дягильно у владелицы Ващилиной, где были арестованы четверо зачинщиков.

Похожие конфликтные ситуации стали возникать в десятках более мелких помещичьих хозяйств. Характерно, что на Койдановщине крестьянские выступления нарастали по мере того, как усиливался накал революционного движения в крупных городах России. Даже генерал-губернатор Курлов вынужден был признать, что причиной такого недовольства «является, несомненно, то тяжелое экономическое положение крестьянского населения, почти закрепощенного местными помещиками, на которое своевременно не было обращено должного внимания».

Но далее этот чиновник делает совершенно провокационный вывод: «Подстрекаемые еврейскими речами и прокламациями, а также русскими агитаторами, крестьяне в большинстве случаев или оказывают пассивное неповиновение при захвате спорных, по их мнению, земельных участков, или же в редких случаях, и то исключительно молодежь, примыкают к еврейским беспорядкам».

Здесь, надо понимать, генерал-губернатор Павел Курлов намеревался, во-первых, скрыть свою собственную нераспорядительность в борьбе с бунтовщиками. А во-вторых, сваливая вину на злосчастных евреев, он явно старался повлиять на общественное мнение. И это в результате могло привести к погромам, насильственным действиям по отношению к ни в чем не повинным людям. Ведь сложившаяся ситуация в сельской местности была совершенно иной.

На той же Койдановщине еврейская община встретила известие о начавшейся революции совершенно спокойно, если не безразлично

Проводить какую-то агитацию среди рабочих, а тем более среди крестьян, никто не собирался. В этом совершенно не было смысла. Владельцами немногочисленных предприятий в Койданово являлись исключительно лица еврейской национальности. В частности, винокурно-дрожжевой завод принадлежал Мееру Вусьленераму, фабрика по очистке свиной шкуры – Аврааму Янкелю, винокуренный завод – Иохиму Боруху, спичечная фабрика – Мейеру Иоселю, лесопильный завод – братьям Лившивцам. И вряд ли в еврейской общине нашелся бы такой агитатор, который осмелился бы подстрекать рабочих выступить против его же соотечественников. Такой поступок грозил самыми серьезными последствиями, вплоть до изгнания из общины.  

Не было оснований и обвинять евреев в организации стихийных бунтов в барских имениях, потому что к сельскому хозяйству они не имели никакого отношения и бедственное положение крестьянства их совершенно не волновало. Поэтому в сложившейся ситуации койдановская община заняла выжидательную позицию.

Но когда в местечке появился отряд вооруженных казаков, поддерживаемый жандармерией, и повсеместно последовали обыски, заканчивавшиеся арестами, еврейская община встревожилась

Но, после того как под судебное расследование попали рабочие Грейсрер, Зибельрман и Каплан (их обвинили в причастности к партии эсеров и сослали по этапу в Сибирь), евреи, наученные горьким опытом, спешно создали специальный денежный фонд для закупки оружия, чтобы защитить себя от возможных погромов. К счастью, черносотенные отряды, бесчинствовавшие в еврейских кварталах Минска по прямому указанию губернатора Курлова, до Койданово не дошли. Как только революционные события 1905–1907 годов пошли на спад, жизнь в местечке вошла в обычное русло.

         А вот Февральская революция 1917 года заметно оживила провинциальное Койданово. Находившееся в прифронтовой полосе местечко было наводнено солдатами, к тому времени уже достаточно политизированными. Они и стали определять умонастроения койдановских обывателей. Когда дошли сведения об отречении Николая II от престола, 3 марта на площади, недалеко от пожарного депо, был организован митинг, на котором, кроме нескольких случайных прохожих, никто не присутствовал. Однако и этого было достаточно, чтобы весть об обстановке в Петрограде быстро распространилась среди койдановцев. Старая власть перестала существовать.

Свой шанс постарались использовать местные «ставленники», которые не отличались трудолюбием, но могли убедительно доказывать свою правоту, при этом их политические убеждения были довольно расплывчаты и неконкретны

Из таких «деятелей» на должность председателя волостного исполкома избрали Зенона Сайковского,. Секретарем и писарем стал Каленик, умевший относительно грамотно составлять разные донесения. Место пристава занял землевладелец из деревни Вертники Артюшевский, а жандарма Илюкевича заменил Павел Калечиц из Макавчиц. Свой Койдановский исполнительный комитет создали и войсковые части, находившиеся в районе железнодорожной станции Койданово. На этом политические страсти в местечке временно утихли. Все ждали, как дальше будут развиваться события.

         Праздник 1 Мая вновь принес оживление в местечко. По улицам единой колонной шли военные и гражданские. На этот раз активность проявили и представители еврейской общины. Все пели революционные песни и скандировали лозунги эсеровского толка. После шествия участники собрались на площади возле пожарного депо, ставшей привычным местом для проведения подобных мероприятий. На митинге выступили всем известные ораторы – местные интеллигенты Лапцевич, Толстик, Жилинский. Они призывали продолжать войну до победного конца. Свой взгляд на происходящие события высказали еврейские активисты Лея Эвенчик и Дворкин.

Осенью под влиянием пропаганды большевиков фронт стал разваливаться. Через Койданово по тракту на восток пошли толпы дезертиров. По дороге они привычно грабили население. Больше всего от них страдали евреи. Отбиваться от мародеров помогал местный батальон, который нес охрану железнодорожной станции. Но в начале зимы ушли и его бойцы.

Воспользовавшись такой ситуацией, кайзеровские войска стали развивать наступление и в феврале 1918 года вошли в Койданово. Почти год длилась немецкая оккупация

         А между тем при поддержке американских банкиров в Россию двинулась первая волна реэмигрантов, которые некогда бежали за границу, спасаясь от мобилизации. Получая поддержку от своих покровителей, они имели конкретную цель: всеми средствами способствовать развалу российской империи. Задачи по захвату власти были возложены на эмигрантов, проживавших в Швейцарии. В апреле 1917 года эта группа из 224 лиц еврейской национальности, возглавляемых Лениным, выехала в специальных пломбированных вагонах из Цюриха в Петроград. Путь, лежавший через враждебную Германию, Швецию и Финляндию, завершился благополучно. В Петрограде, стоя на броневике, Ленин произнес свою знаменитую речь, более известную как «Апрельские тезисы». Они легли в основу программы большевиков по подготовке свержения Временного правительства.

В ночь на 25 октября (7 ноября) 1917 года, когда залп крейсера «Аврора» возвестил о начале судьбоносных событий, евреев в рядах штурмующих Зимний дворец и другие важные стратегические объекты не было. Но впоследствии они быстро проникли во все властные структуры, оставив свой след, не всегда положительный, в истории молодого советского государства.

(Продолжение следует)