Судебно-медицинская экспертиза – то редкое направление медицины, для которого смерть имеет куда большее значение, чем жизнь… Но многие даже не подозревают, что работа этих специалистов распространяется и на живых людей. О мифах и реальности профессии, интересных наблюдениях и необычных случаях из практики накануне профессионального праздника рассказала начальник сектора судебно-медицинских экспертиз – государственный медицинский судебный эксперт по Дзержинскому району Столбцовского межрайонного отдела ГКСЭ Виктория Малиновская.

«Ощущаю такую же радость»

С выбором профессии Виктория определилась не сразу. К моменту окончания школы в арсенале девушки были золотая медаль, врожденная любовь к детективам и решению логических задач. И вместе с тем – отсутствие конкретных планов на дальнейшую жизнь.

– Были мысли пойти учиться на юриста, но родители всегда мечтали о враче в семье. Поэтому я поступила в БГМУ на педиатрический факультет. Ну и, наверное, как любой студент «меда», мечтала стать хирургом. Ходила на кружки, просилась ассистировать на операциях, – вспоминает собеседница. – Но на 4-м курсе начался курс судебной медицины и стало понятно, что мое желание работать скальпелем и любовь к юриспруденции могут существовать вместе в профессии судмедэксперта. В университете мне очень повезло с преподавателями: это классные специалисты и в профессии, и в педагогической деятельности. И во многом привили мне любовь к своим предметам.

22 апреля Государственный комитет судебных экспертиз Республики Беларусь отметил профессиональный праздник

После университета распределиться судмедэкспертом было непросто.

– Еще год я отучилась в институте повышения квалификации и переподготовки кадров Государственной службы судебно-медицинских экспертиз Республики Беларусь. В 2007 году по производственной необходимости меня досрочно распределили в Дзержинск. И здесь мне повезло с куратором и начальником. Евгений Трейстер оказался очень умным и опытным экспертом, который и сейчас не перестает удивлять своими советами и замечаниями.

О том, что отказалась от медицинской карьеры в пользу профессии судмедэксперта, Виктория Малиновская нисколько не жалеет. За 17 лет работы специалист повидала многое, но в глубине души всегда чувствовала, что выбрала верный путь.

– Как-то моя однокурсница – участковый педиатр – высказалась, что я никогда не смогу ощутить ту радость, которую испытывает врач после излечения ребенка.

Но я ощущаю такую же радость, если не больше, когда благодаря моему заключению виновные несут заслуженное наказание или невиновные освобождаются из заключения.  

«Специализируемся на случаях криминального характера»

У судмедэкспертов два рабочих места – морг и кабинет. Все потому, что специалисты занимаются несколькими видами экспертиз. Работают как с умершими, так и с живыми людьми.

– Многие по незнанию путают нас с патологоанатомами, что не совсем верно. Патологоанатомы проводят вскрытие людей, которые умирают в больницах от заболеваний. То есть это не насильственная, а естественная смерть. Мы же имеем дело со случаями криминального характера или подозрениями на него: ДТП, отравления, убийства и так далее. У нас более широкий спектр действий. И, как правило, эти действия неотложные: мы одними из первых выезжаем на места происшествий для осмотра трупов.

Еще есть экспертиза физических лиц. Туда входит осмотр, определение наличия телесных повреждений, их вид, локализация. Так, в кабинет к судмедэксперту могут попасть в том числе участники драки, жертвы изнасилований или же люди, получившие травму на производстве.

– По итогам прошлого года у нас примерно одинаковое соотношение насильственных и ненасильственных смертей, – говорит Виктория Малиновская. – Это хороший показатель.

Насильственная смерть – это все то, что происходит извне, не связано с возрастом человека или заболеваниями: ДТП, пожары, убийства, самоубийства

– Самыми распространенными в последнее время являются смерти от асфиксии (удушье, кислородное голодание. – Авт.) и отравления. При этом снижается дорожный травматизм. Также за прошлый год в Дзержинском районе не было зафиксировано ни одного случая убийства.

«Зацепилась за трос и… умерла»

Каждый случай в судебно-медицинской практике – уникальный и запоминающийся. В этой профессии нет рутины. Она требует постоянной сосредоточенности, твердости в суждениях и, конечно, грамотности и широты познаний.

– Иногда происходят такие нелепые смерти, которые, казалось бы, по всем законам Вселенной произойти не должны были… Порой человек умирает по небрежности, стечению каких-то обстоятельств.

И ты, специалист с научным подходом ко всему, начинаешь задумываться о какой-то фатальности и неизбежности судьбы…

Часто подобные случаи имеют место на дорогах. Так, в Дзержинском районе буксировали автомобиль на жесткой сцепке. В этот момент женщина решила перейти дорогу. Но в темноте не увидела натянутый между машинами трос. Зацепилась за него, запуталась и попала под колеса идущего сзади автомобиля…

Однажды сразу три человека скончались от отравления на полигоне возле д. Большая Шатановщина. Поступило сообщение о трупе, и специалист в составе следственно-оперативной группы выехал на место происшествия. Позже выяснилось, что буквально день назад тут же скончался еще один мужчина. Третий компаньон попал в больницу, но и его постигла та же печальная участь.

– Оказалось, мужчины работали на свалке, где нашли бочку суррогатов метилового спирта и распили ее. В итоге – сразу три летальных исхода.

«Сложно принять процесс умирания человека»

Несмотря на то что Виктории практически ежедневно приходится сталкиваться со смертью в разных ее проявлениях, полностью принять это явление специалист так и не смогла.

– Я ведь училась в медуниверситете, подрабатывала хирургической медсестрой, ходила в оперблоки. Но именно процесс умирания человека для меня до сих пор очень неприятен. Чувство, когда видишь прямую линию на мониторе, трудно передать словами. Хочется что-то сделать, а сделать ничего не можешь…

Всегда больно, когда умирают дети. Тяжело видеть переживания и слезы родственников погибших

Тем не менее, приступать к работе судмедэксперт должен с ясным умом и холодным сердцем.

– Мы имеем дело с фактом смерти, а не с процессом. Да и когда приступаешь к вскрытию, нужно дать ответ на столько вопросов, провести столько разных манипуляций, что эмоции отходят на второй план. Наверное, во многом из-за этого я и выбрала не медицину, а судебную экспертизу.