Койдановские евреи. Ч. 17. Испытание галутом

В праздничной молитве евреев «Мусаф» есть такие слова: «И за грехи наши мы были изгнаны из своей страны и оказались вдалеке от земли нашей». Бесконечные скитания из одной страны в другую породило у них термин «галут», что означало на иврите «изгнание». Но для «вечных скитальцев» оно со временем приняло более глубокий смысл и стало означать затянувшийся период ожидания момента, когда в Иерусалиме вновь будет отстроен Святой Храм, и весь еврейский народ соберется на Святой земле.

Отсутствие собственной государственности заставило еврейский народ приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам. Им понадобились большие нравственные силы и духовная стойкость, чтобы ограничить влияние извне на их язык, религию, культуру, мировоззрение. И такой защитной реакцией для евреев стала община, которая со временем превратилась в своеобразное замкнутое пространство, где было только свое, а чужое допускалось в предельно ограниченном виде.

Конечно, полностью обособиться от коренного народа евреи не могли, но в плане сохранения верности своим традиционным нравственным и духовным ценностям они оставались непреклонными при любых обстоятельствах. Культурная деятельность продолжала основываться исключительно на древних традициях и религиозном мышлении, а общественный распорядок и нравственный облик формировался на заветах Торы. Поэтому знатоки Священного Писания пользовались исключительным почетом в их обществе.

Любовь к учению прививалась детям с самого раннего возраста. Конечно, образовательные учреждения, особенно для детей из бедных семей, были не в самом лучшем состоянии. Школу, которую содержал, как правило, полунищий еврей, называли хедером – слово это на иврите означало «комната», так как занятия нередко проходили в одном единственном помещении, в которой также жили жена и многочисленные дети учителя.

Учениками в хедере были мальчики в возрасте от трех до семи лет. Преподавались Тора и Талмуд, к ним добавлялось знание правил арифметики. К концу обучения ученики уже обычно умели переводить главы Торы на идиш. В результате, дети местечек были сплошь грамотными. Это отличало их от крестьянских сверстников – в своем огромном большинстве безграмотных.

Никакая страна в мире не пришла в то время к такому уровню грамотности, которого достигли местечковые евреи: 100% мужского населения могли бегло читать и писать, независимо от того, был человек бедным или богатым

Тем, кто не мог обеспечить детям получение образования, помогала общинная благотворительность, поэтому даже у самого бедного в местечке еврея были деньги на оплату учебы сына в хедере. Почти все мужчины были не только грамотными, но и обладали в той или иной степени знаниями в области Библии и главных трактатов Мишны и Талмуда. Сохранились также сведения о многих женщинах, занимавшихся изучением Священного Писания.

Изучение Торы считалось одной из самых важных и центральных заповедей иудаизма. Обязанность учить Тору относилось к каждому еврею, вне зависимости от его финансового и семейного положения, состояния здоровья и других факторов. Конечно же, требования предъявлялись по возможностям: с кого больше, а с кого меньше, но в принципе считалось, что любое свободное от работы и других житейских дел время необходимо было посвящать учебе.

В каждой общине местом углубленного и, нередко, самостоятельного изучения Торы и Устного Закона стали бет-мидраши (дома учений).

В койдановской общине этот очаг культуры и знаний в первое время находился в синагоге. Там же располагалась библиотека, в которой были собраны труды по всем отраслям иудаизма

В местечке нередко останавливались странствующие магиды и даршаны – публичные проповедники (магид на идиш – рассказчик, сказитель). В этот период их проповеди сыграли важную роль в сплочении всех еврейских общин, разбросанных по отдаленным друг от друга местечкам. Своими знаниями и убеждением они способствовали сохранению единства культуры и ментальности евреев, многие из которых были выходцами из разных европейских стран. Благодаря поголовной грамотности еврейского населения, новые книги на идиш распространялись и читались повсеместно, что также обеспечивало общность мировоззрения жителей еврейской общины.

Важнейшим понятием для жителей местечка был ихес («родовитость» на идиш) – происхождение человека и его родословная. Самыми родовитыми считались меюхес, потомки известных раввинов. Особенно ихес был важен при выборе брачного партнера. Его можно было «улучшить» посредством брака, достижениями, связанными с религиозной ученостью (например, написать книгу, стать известным раввином или судьей), разбогатев или занявшись политикой.

Однако богатство ценилось ниже, чем религиозная ученость, поэтому местечковые богачи старались выдать своих дочерей за талантливых учеников бейт-мидраша, которые впоследствии могли бы стать религиозными авторитетами и повысить ихес семьи

Но его можно было и потерять, к примеру, если в семье появлялись люди, портившие ее репутацию своим недостойным поведением или вероотступничеством.

Основным разговорным языком штетла был идиш, или маме-лошн, — «материнский язык»: все евреи говорили на нем с детства. Однако читать и писать на идише не было принято, если не считать специальную литературу для женщин (переводы романов, сборники молитв тхинес, а также популярную книгу «Цейне-Рейне», в которой были собраны фрагменты Торы с комментариями). На идиш могли говорить и местные жители, которые работали с евреями, помогали им по хозяйству или жили по соседству.

Другим важным языком был лошн-койдеш — «святой язык», иврит, на котором написана Тора и ведется богослужение. На иврите также велось обучение мальчиков, а раввины писали религиозные тексты. С местными жителями общение велось на местном диалекте, который использовался для разговоров с клиентами лавок и мастерских. Его евреи употребляли редко, но хорошо понимали, когда к ним обращалось местное население.

Был еще государственный язык. В Речи Посполитой таким считался польский, который требовался для коммуникации с властями.

Поддержание высокого уровня лингвистических знаний также считалось необходимым условием выживания в галуте

Профессиональных ученых («талмидейхахамим») у евреев было немного. Но уровень их знаний и богатая эрудиция высоко ценились среди соотечественников. Так появилась своего рода еврейская аристократия, причем признаком принадлежности к ней была не родовитость, а ученость.

Главными очагами еврейской культуры и ее преемственности из поколения в поколение служили иешивы, игравшие роль высших учебных заведений. Они были созданы в Воложине и Мире, а их учащиеся пользовались всеобщим уважением. Выпускники этих престижных иудейских школ продолжали и дальше углубленно изучать Талмуд, чтобы достичь всеобщего признания. Вот почему богатые члены общины, даже те, кто сам не отличался ученостью, стремились выдать своих дочерей замуж за лучших учеников иешив, невзирая на их бедность, потому что впоследствии многие из них поднимались до высокого положения в обществе.

Так сложилось еврейское руководство, состоявшее из богатых и ученых

Высокий образовательный и культурный уровень евреев позволял им чувствовать свое превосходство на фоне полной безграмотности и невежества коренных жителей. Именно такая подготовка помогла этому народу достаточно быстро выстроить собственную систему общественного самоуправления (Ваад, кагалы, суды), которое стало своеобразным «государством в государстве» и позволило им в меньшей степени зависеть от своеволия местных властей.

(Продолжение следует)

Виктор УРАНОВ,