После набега казаков в 1655 году Койдановщина долгое время находилась в состоянии запустения. Продолжавшаяся война разрушила то, что койдановцы создавали десятилетиями упорного труда. Лишенные возможности заниматься привычным делом, они были поставлены на грань выживания. Каждый искал выход из этого бедственного положения.

Самые тяжелые испытания выпали на долю евреев, оказавшихся в эпицентре казацкого погрома. В той бойне приняли мученическую смерть многие общинники. Среди них было немало представителей знати, входивших в состав кагала. С его распадом перестали решаться многие вопросы самоуправления и обеспечения социальной защиты жителей штетла. Пустовала и синагога, лишившаяся раввина и шамеса. Некому было заниматься и кошерным убоем птиц и животных. Праздники и Шаббат также ушли в прошлое. Прежняя вера, являвшаяся для иудеев опорой в жизни, стала терять для многих смысл. Среди оставшихся в живых общинников царил пессимизм.

Безысходное положение и отсутствие перспективы вынуждали евреев покидать насиженные места и перебираться туда, где можно было найти работу и прокормить семью

Жизнь медленно угасала в некогда оживленном штетле. Население покидало уцелевшие среди пожарищ дома – их окна и двери были забиты досками.

В несколько лучшем положении оказались караимы. Они в меньшей степени пострадали от нашествия казаков. Однако разрушение штетла – основного места торговли – заставило искать другие рынки сбыта своей продукции. В этом отношении помог находящийся неподалеку Минск. Туда и устремились койдановские караимы со своими товарами. Позже они стали группами переселяться в этот более крупный центр, укрепив созданную там ранее Татарскую слободу. Население Койданово, насчитывавшее до войны около 1000 человек, сократилось до критической отметки. Казалось, местечко совсем скоро превратится в захудалое поселение.

Некоторое оживление сохранялось лишь в предместье, где находилось имение Радзивиллов. Конечно, сказывалось отсутствие твердой руки хозяина, но все привыкли, что руководство делами брал на себя войт. Возобновил работу и магистрат, который контролировал как административные, так и финансовые вопросы жизнедеятельности местечка. Однако условия военного времени отразились как на жизни посадских людей, так и прислуги господского дома. Население пребывало в бедственном положении, о чем свидетельствует дошедшая до нашего времени челобитная московскому царю с просьбой освободить жителей местечка от строительства острога в Минске и снизить зерновой налог:

«А нас, сирот твоих, мещан и крестьян в Койданове только дымов са двестю, и те, государь, все пограблены, разорены до остатку от черкасов. Помираем голодною смертью, лощадей и волов нету, лесу возить неначем».

После войны торговля временно переместилась с базарной площади в район Кальвинщины. Сюда стали съезжаться крестьяне из окрестных сел, чтобы наладить обмен своей продукции на изделия ремесленного производства. Отсюда и пошло возрождение местечка, которое к началу XVIII века вновь обрело значение административного, экономического и духовного центра округи.

С подписанием Андрусовского перемирия активизировал деятельность «Ваад четырех земель». Этот наднациональный совет, или синод, существовавший с середины XVI века, координировал политику и действия еврейских общин в Речи Посполитой, оказывая серьезное влияние на жизнь сотен тысяч литваков и местечковцев. Главной своей задачей с конца 1660-х годов Ваад считал послевоенное восстановление еврейских общин и укрепление их социального статуса. С его участием были собраны большие суммы денег для помощи наиболее пострадавшим общинникам и принято постановление, разрешавшее женам пропавших без вести мужей повторно выходить замуж.

По просьбе Ваада король Ян II Казимир разрешил евреям, насильно обращенным в православие, вернуться в иудаизм. Беженцам оказали содействие по их возвращению в места бывшего проживания

Но восстановить прежние хозяйственные связи, нарушенные в результате продолжительной войны, полностью не удалось. Поэтому материальное положение еврейских общин оставалось на довольно низком уровне. Помимо налогов, которые выплачивали все жители страны, на евреев были возложены особая подушная подать, называвшаяся шпильковой, и дополнительная – на содержание королевского двора.

Тем не менее в результате предпринятых Ваадом мер положение евреев, находившихся под юрисдикцией польской короны, несколько стабилизировалось. По экономическим причинам королевская власть также старалась восстановить еврейские общины, являвшиеся источником поступления налогов в государственную казну. Такой же интерес имели и магнаты, поэтому в своих владениях поддерживали экономическую деятельность евреев.

Король Михаил Вишневецкий (1669–1673) подтвердил на коронационном сейме, что все привилегии Генерального статута польских евреев, пожалованные королями в XVI–XVII веках, остаются в силе. За убийство еврея виновному грозили смертная казнь и конфискация имущества, а в случае антиеврейских беспорядков на муниципалитет налагался штраф. Евреям предоставлялись равные с христианами экономические права, в частности, они имели возможность свободно заниматься любыми ремеслами. В дни христианских праздников им разрешалось торговать и выезжать из города. Король Ян III Собеский (1674–1696) подтвердил установленные ранее привилегии евреев и дал некоторым общинам новые. Однако королевские указы часто блокировались сеймом. Так, Варшавский сейм 1670 года установил для евреев-заимодавцев предельный процент, запретил им держать христианских слуг и выходить на улицу во время церковных праздников.

Такие противоречивые решения порождали у еврейского населения недоверие к органам власти и лишали возможности возродить свое прежнее благополучие  

Еврейские общины столь остро нуждались в средствах, что начали брать ссуды на любых условиях у магнатов и панов, попадая к ним в еще большую долговую зависимость. Вааду, взявшему на себя ответственность выплачивать высокие проценты по долгам общинников, приходилось прибегать к новым займам. Пытаясь добиться единства в выплате долгов и налогов, «Ваад четырех земель» выпустил в 1676 г. воззвание к общинам. В нем он потребовал от всех евреев беспрекословно подчиняться своим кагалам; запретил брать на откуп государственные доходы, арендовать шляхетские имения, вступать в коммерческие сотоварищества с неевреями без разрешения кагала, прибегать к содействию властей для достижения целей, которые могли бы навредить еврейскому обществу.

Но нередко сами кагалы выходили из подчинения своему руководящему органу. Нуждаясь в срочных деньгах, они брали единовременные пожертвования у состоятельных членов общины, взамен освобождая их от будущих выплат в казну кагала. Но эти деньги уходили на уплату срочных долгов, а вся тяжесть текущего налогового обложения вновь ложилась на рядовых членов общины, что вызывало недовольство в их среде. Прежнее уважение к кагальным старшинам сменилось неприязнью и открытой враждой. Внутренняя борьба усиливалась, ослабляя единство евреев. Росли и долги Ваада, которые достигли трех миллионов злотых. Депутаты на сеймах говорили, что евреев придется терпеть в стране хотя бы потому, что никто не захочет потерять данные им взаймы деньги.

Подчиняясь указаниям Ваада, стали возвращаться домой и койдановские евреи. Их появление приветствовалось жителями местечка, не забывшими долгие годы совместного проживания и сотрудничества

Вновь избранный кагал при поддержке магистрата возобновил базарные дни. Вслед за ними постепенно возрождались знаменитые койдановские ярмарки. В синагоге регулярно стали проводиться службы. Штетл вновь превратился в оживленное место: пустующие дома заселялись новыми общинниками, открывались лавки, заработал постоялый двор. Большим подспорьем было то, что койдановские евреи часть капиталов хранили за границей, поэтому смогли их сохранить. Пущенные в оборот, они стали приносить прибыль, что позволило восстановить прежние экономические связи. Местечко стало понемногу оживать, однако последствия опустошительной войны еще долго давали о себе знать.

(Продолжение следует)

Виктор УРАНОВ