Койдановские евреи. Ч. 19. Наслаждаюсь моментом!»

В койдановском штетле при встрече с соседями и знакомыми общинники приветствовали друг друга и на традиционный вопрос «Как дела?» все чаще стали отвечать: «Осим хайм!», то есть – «наслаждаюсь моментом». Для евреев, находившихся на чужой земле и регулярно подвергавшихся унижениям, подобный ответ означал, что у них наконец-то появилась уверенность в завтрашнем дне. С таким настроением они встретили XVII столетие.
Дела в штетле действительно шли на подъем. Посредническая торговая деятельность евреев, обслуживавших шляхту и крестьян, давала им возможность безбедного существования. Особенно прибыльной была оптовая торговля, которая достигла международного уровня. Выход на рынки таких городов, как Вильно, Рига, Варшава, Крулевец, заметно оживил койдановские ярмарки, еще больше обогащая оборотистых торговцев.
Койдановская община быстро увеличивала свои доходы, набирала силу и разрасталась. Уже в то время в ней резко обозначились имущественные контрасты
Всей полнотой власти обладала немногочисленная зажиточная верхушка, получавшая основной оборот капитала от оптовых сделок и посреднической деятельности. Она же несла основную нагрузку по всем налоговым отчислениям в государственную казну и расчетам за аренду земель с владельцем местечка. Поэтому рядовые общинники, находясь на содержании у знати, были в определенной финансовой зависимости и во всем поддерживали проводимую представителями верхушки политику в штетле.
Заметную роль в решении финансовых вопросов в общине играла и прослойка среднего класса, которая содержала корчмы, постоялые дворы, обслуживала заезжих купцов, владела ювелирными лавками и крупными мастерскими. Их отчисления в общую казну кагала также были довольно внушительными.
А вот многочисленные ремесленники и мелкие торговцы жили довольно скромно. Их доходов едва хватало, чтобы содержать семьи. Они с трудом сводили концы с концами. В штетле ютилось немало бедняков, которые не могли самостоятельно обеспечить себе пропитание. Понятие лени или нежелания трудиться в среде евреев не существовало, поэтому данную категорию общинников рассматривали как временно попавшую в трудную жизненную ситуацию. Несмотря на то, что по своему положению они находились на уровне маргиналов или деклассированных элементов, к ним относились как к равноправным членам общины.
И тут действовала хорошо отлаженная система благотворительности и пожертвований в различные фонды
Эта деятельность находилась на контроле у совета кагала, который следил, чтобы дети бедняков, а также сироты смогли оплатить расходы на получение образования в хедере. Материальная поддержка оказывалась в том числе больным и нищим. «От голода у нас никто не умрет, – говорили общинники, – если, конечно, он не станет проявлять излишней гордыни».
Такое же отношение было и к бродячим евреям, приходившим из других мест. Их сразу же определяли в общинную богадельню, где они получали крышу над головой и пищу. У этих людей никогда не спрашивали документы, приют был открыт круглосуточно. Нищий ночевал в богадельне, а на следующий день ходил по домам, и каждый общинник хоть чем-то делился с ним, стараясь помочь.
А вот внешне, даже при всей своей внутренней стабильности и организованности, койдановский штетл производил впечатление довольно неухоженного и бедного поселения
После базаров и ярмарок площадь не убиралась, поэтому ветер гонял там мусор, а воздух был насыщен устоявшимися запахами отходов жизнедеятельности животных. Евреи считали ниже своего достоинства заниматься уборкой общественной территории, даже если она находилась вблизи их мест проживания.
Такими же непривлекательными выглядели и дома евреев, в том числе довольно состоятельных членов общины. Обстановка внутри не отличалась особой изысканностью и оригинальностью. Многие строения были обветшавшими и требовали ремонта. И уже совсем убогое зрелище представляли собой жилища бедноты на окраине штетла. Они строились один возле другого, не имели ни дворов, ни огородов. В этих маленьких, неопрятных и тесных домиках жило по несколько семейств. И тут же держали свою живность – кур, гусей и даже телят.
Уборкой домов евреи занимались редко, только перед большими праздниками, поэтому жизнь среди нечистот стала для них привычной. Внешне они тоже выглядели довольно неряшливо
Привычной для мужчин одеждой считался длинный до пят кафтан, который имел заношенный вид и нередко был в заплатах. Его дополняла непривычного фасона шапка – штраймл и старые растоптанные туфли. Женщины носили платья общепринятого фасона, но обязательно неярких цветов. Украшения надевали только по большим праздникам. Следуя иудейской традиции, еврейки имели привычку стричь и брить волосы, поэтому редко снимали с головы платки.
Утренний туалет был обязательным для евреев, но умывались они также небрежно, протирая в основном кончики пальцев. Причем не столько для их чистоты, сколько подчиняясь обрядности, чтобы не осквернять во время молитв Танах и Тору. И это при том, что евреи научили койдановцев рыть шахтные колодцы и проблемы с водой в местечке не существовало.
Совет кагала довольно слабо порицал существовавшую в бедных семьях антисанитарию. Главным было не допустить распространения инфекционных заболеваний. К неряшливости своих соплеменников он относился спокойно, даже усматривая в ней некое подобие защитной реакции. Ведь никто не исключал возможности погромов, которые постоянно сопровождали их беспокойную жизнь. Горький опыт научил евреев, что погромщиков привлекают богатые, чистые, добротные дома, где будет чем поживиться. Но они с брезгливостью обходили нищенские на вид жилища, что позволяло их обитателям достать из укромных мест узелки с драгоценностями и отсидеться в безопасном месте.
Евреи всегда старались показать себя хуже и беднее, чем они были на самом деле. Но пренебрежение к своей внешности и условиям проживания превратилось у них в привычку, которая не вызывала симпатий у местных
Демографическая ситуация в штетле также улучшалась, подтверждая, что «осим хайм» царит в семьях его обитателей. У евреев семейные узы строго регламентировались Торой и библейскими канонами, а союз между мужчиной и женщиной признавался как бет-ав (в переводе с иврита – «отчий дом»). Создание семьи считалось началом создания общего дома, где главная роль принадлежала отцу. Такой патриархальный характер семейных отношений беспрекословно признавался как женой, так и детьми.
Юноши и девушки вступали в брак рано. Выбором невесты для парня занимались родители и шадхен – профессиональный сват-мужчина. Нередко о своем суженом или суженой молодые люди узнавали только в день свадьбы. Эта традиция была освящена культовой обрядностью и нисколько не влияла на дальнейшие отношения мужа и жены, которые уже с детства знали свои права и обязанности в семье. Поэтому еврейские браки были достаточно прочными и многодетными.
Традиционное еврейское отношение к семье отразилось в высказывании: «Там, где между мужем и женой царят мир и согласие, обитает Шхина» (на иврите – «присутствие божественной силы»)
В средние века семья была основой еврейской общины. В тот период существовала тенденция сохранять семейное имя и семейную профессию. Происхождение играло важнейшую роль при выборе спутника жизни, и эта традиция имела глубокие корни. Существовал также особый термин – мехуттан, обозначавший родственную связь между родителями мужа и жены. Такая солидарность создавала своеобразный клан в общине, что позволяло сообща переносить жизненные невзгоды и поддерживать друг друга в трудную минуту. К началу XVII века количество населения в койдановском штетле заметно увеличилось, а сам он быстро стал разрастаться.
(Продолжение следует)
Виктор УРАНОВ
Рекомендуем

