Взгляд в прошлое. Как появился Дзержинский польский национальный район. Ч. 17

В первых числах 1934 года «польский вопрос», который напрямую был связан с осуществлением политики «коренизации» национальных меньшинств в СССР, стал терять свою актуальность. Более того, отношение к нему резко изменилось до противоположного. Такой поворот событий был связан прежде всего с подписанием «Декларации о неприменении силы между Германией и Польшей», больше известной как пакт Пилсудского – Гитлера.

В Москве новый альянс двух европейских государств, открыто заявивших о своих агрессивных планах по пересмотру границ, закрепленных Версальским мирным договором, восприняли как очередную провокацию и прямую угрозу национальным интересам и безопасности Советского Союза.

Напряженная международная обстановка в корне изменила и отношение к полякам, компактно проживавшим на территории СССР

Их уже не рассматривали как союзников, которым отводилась роль новой плеяды носителей социалистических идей, готовых противопоставить себя в идеологическом противоборстве с европейской буржуазией. Развернувшаяся кампания, связанная с фашизацией Польши, перевернула представление о лицах польской национальности. На них стали смотреть с подозрением, как на потенциальных врагов. Их уличали во всевозможных грехах, навешивая ярлыки вредителей, предателей и диверсантов, которые в любой момент способны переметнуться на сторону враждебных сил. Такая шпиономания неизбежно привела к тому, что «польский вопрос» в СССР превратился в часть внутриполитической борьбы с инакомыслием, принявшей в 1930-е годы общенациональные масштабы и охватившей все слои советского общества.

Широкие полномочия получил и аппарат принуждения, который был призван защищать национальные интересы и основы безопасности страны Советов. Функции по выявлению и искоренению чуждых советской власти элементов выполняло Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР. Его полномочия значительно возросли после того, как в 1934 году произошли реорганизационные изменения и путем слияния с ОГПУ был образован Наркомат внутренних дел. Это мощное ведомство возглавил Генрих Ягода (Енох Иегуда).

В молодые годы этот отпрыск бедной еврейской семьи перебрался из Рыбинска в Петроград, где оказался вовлеченным в революционную деятельность. Там он попал в аппарат Петроградской ЧК, откуда и начался его головокружительный взлет по карьерной лестнице. Видимо, не последнюю роль в таком быстром продвижении по службе сыграл его близкий родственник, видный революционер Яков Свердлов, который в 1918 году занял пост председателя ВЦИК. Еще при жизни Ленина Ягода уже входил в ближайшее окружение председателя ВЧК Феликса Дзержинского, а затем продвинулся до первого заместителя руководителя ОГПУ Вячеслава Менжинского. По служебным обязанностям Ягода возглавил ключевой секретно-политический отдел ОГПУ, занимавшийся борьбой со всеми внутренними политическими противниками партии.

Выдающиеся организаторские и лидерские способности у Генриха Ягоды отсутствовали (Троцкий называл его «усердным ничтожеством»). Но в силу своего национального менталитета он был от природы наделен изворотливостью ума, приспособленчеством и умением угождать начальству, поэтому вовремя поддержал Сталина в его борьбе с троцкистско-зиновьевской оппозицией.

Ягода успел отличиться тем, что в начале 1930-х годов стал одним из создателей системы лагерей, получивших печальную известность как ГУЛАГ

Кроме того, ему принадлежала идея по использованию принудительного труда заключенных на главных стройках первой пятилетки. Именно за строительство в рекордно сжатые сроки Беломорско-Балтийского канала протяженностью 227 километров силами узников Белбалтлага он был награжден орденом Ленина.

Став наркомом внутренних дел, Генрих Ягода в полной мере проявил себя как интриган, властолюбец и беспринципный человек, способный на любые фальсификации ради того, чтобы удержаться на вершине власти.

Он быстро сориентировался во внешней и внутренней обстановке и сразу же приступил к разработке нового образа «врага народа» в лице польского населения

Под подозрение, в первую очередь, попали потомки той шляхты, которая за участие в восстаниях 1830–1831 и 1863–1864 годов была сослана царизмом в Сибирь, но при советской власти получила амнистию и массово осела в крупных промышленных центрах России. Преследованию также подверглись перебежчики из Польши, выразившие несогласие с политикой Пилсудского, политэмигранты, лица польской национальности, которые поступили на партийную, государственную и военную службу. Началась чистка в госучреждениях, рядах РККА, на военных заводах и стратегических объектах. Под запрет попали все службы, занимавшиеся проблемами польских меньшинств в центральном аппарате Совнаркома СССР.

Круг лиц, попавших под подозрение, значительно расширился, когда было объявлено о раскрытии шпионской сети, связанной с деятельностью Польской организации войсковой (ПОВ). Это объединение было создано в начале Первой мировой войны на польских территориях Российской империи как подпольная патриотическая военная организация. Ее основной задачей была самая разнообразная поддержка «Легионов» Юзефа Пилсудского, участвовавших в войне на стороне Австро-Венгрии.

После восстановления независимости Польши в конце 1918 года, ПОВ была влита в Войско Польское и формально прекратила свое существование. Однако ее участие в советско-польской войне 1919-1920 годов дало повод советскому руководству рассматривать эту организацию как контрреволюционную.

К агентам массово стали причислять и бывших соратников по борьбе с режимом Пилсудского – членов Коммунистических партий Польши (КПП), Западной Украины (КПЗУ) и Западной Белоруссии (КПЗБ), которые продолжали работать в условиях подполья

В этой же связи резкой критике подверглась деятельность Коминтерна – международной организации, занимавшейся коммунистическим движением в Европе. В декабре 1935 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о закрытии особых переправ («окон» на границе), организованных НКВД для Коминтерна, КПП, КПЗУ и КПЗБ. Они стали рассматриваться советским руководством как каналы проникновения шпионов и диверсантов на территорию СССР. В закрытом письме Главного управления государственной безопасности НКВД СССР указывалось, что ПОВ возглавила в СССР шпионскую и диверсионную деятельность, а ее члены глубоко внедрились в компартию Польши, захватили там и в польской секции Исполкома Коминтерна руководящие посты, разлагая их изнутри. Деятельность этих организаций НКВД рассматривал как «придаток пилсудчины», чье влияние использовалось для антисоветских действий, поэтому они также подверглись чистке.

Однако система работы наркомата внутренних дел по выявлению польских шпионов и диверсантов оказались ловушкой и для самого наркома Ягоды

В организации кампании против поляков (в частности сотрудников органов НКВД) огромную роль сыграл секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комиссии партийного контроля Николай Ежов, который сблизился со Сталиным и умело подстраивался под его взгляды. Став в 1935 году куратором органов государственной безопасности по линии ЦК и будучи избранным кандидатом в члены Политбюро, Ежов имел широкие возможности для формирования мнения Генерального секретаря ЦК. Когда начались аресты в НКВД, такая участь постигла и Ягоду, которого боялись и ненавидели в высших властных кабинетах.

В начале 1936 года в Политбюро поступило письмо за подписью Сталина, в котором говорилось: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока». Вслед за смещением с высокой должности последовал его арест.

Во время обыска в сейфе всесильного наркома обнаружили свежие дела на Сталина, Ворошилова, Буденного, Калинина, а на даче – припрятанную коллекцию антиквариата и драгоценных металлов

В списке изъятых у него вещей также значились коллекция порнографических снимков, 21 пальто, 22 костюма, 29 пар брюк, 11 кожаных и замшевых курток, 11 075 пачек заграничных сигарет, большое количество женских шуб, каракулевых пальто, изделий из меха и прочего дефицитного товара. Видимо, Ягода тоже решил, что теперь пришло его время, чтобы пожить в свое удовольствие. Но не получилось. Приговор ему был суровый и назидательный. А дальнейшим расследованием дела о контрреволюционной деятельности поляков занялся новый нарком НКВД СССР Николай Ежов.

(Продолжение следует)

Виктор УРАНОВ