После успешного завершения знаменитой наступательной операции «Багратион» стало очевидно, что преступный режима Гитлера ждет полный и неминуемый крах. По мере освобождения Европы от немецкой оккупации вставал вопрос о возвращении на родину советских военнопленных и гражданского населения, чей труд принудительно использовался для поддержания экономики Третьего рейха и его стран-сателлитов.

Уже 24 августа 1944 года Государственный комитет обороны СССР принял постановление «Об организации приема возвращающихся на родину советских граждан, насильно уведенных немцами, а также по разным причинам оказавшихся за пограничной линией между СССР и Польшей». Для координации всей этой сложной работы 23 октября было создано Управление уполномоченного СНК СССР по делам репатриации. Ведомство действовало не только на территории СССР: создавались заграничные представительства в 20 странах мира. Офицеры по репатриации работали при группах оккупационных войск – как советских, так и союзников.

Обязательное возвращение советских граждан на родину было подтверждено и резолюцией Ялтинской конференции (февраль 1945 года), на которой государствами антигитлеровской коалиции (СССР, США и Великобритания) рассматривался вопрос об установлении послевоенного мирового порядка. Поэтому для Советского Союза работа с бывшими остарбайтерами и военнопленными, находившимися за границей, имела принципиальное значение. Страна испытывала дефицит рабочих рук, необходимых для восстановления разрушенного войной народного хозяйства.

Борьба с нацизмом научила осмотрительности и осторожности, поэтому для репатриантов предусматривались дополнительные меры контроля, чтобы в большой массе возвращавшихся домой людей не пропустить различного рода предателей и завербованных шпионов, а также коллабарационистов и других подозрительных лиц.

На всех фронтах были созданы оперативные группы по репатриации. В их составе действовали сборно-пересыльные пункты (СПП) и лагеря. Фронтовые СПП занимались в основном гражданскими лицами, а армейские, учрежденные еще в конце 1941 года, – военнопленными. В задачу входило собирать репатриантов, оказывать им медицинскую и материальную помощь, проводить политико-воспитательную работу и отправлять по месту назначения. В мае 1945 года СПП могли вмещать в общей сложности до 1,3 млн человек.

Учитывая, что в некоторых случаях началось стихийное возвращение репатриантов домой, подобные объекты стали создаваться вдоль границы СССР. Прежде чем переступить советскую границу, требовалось пройти через сито проверочно-фильтрационных пунктов. Все это свидетельствовало о том, что бросать на произвол судьбы своих соотечественников, по воле обстоятельств попавших за границу, советское правительство не собиралось. Однако раскрывать всем дружеские объятия никто не собирался. И на то были веские причины.

Особой проверке подлежали бывшие военнопленные и лица мужского пола из числа остарбайтеров. Все они допращивались сотрудниками НКВД и Смерша. После такого контроля осуществлялась фильтрация репатриантов и их дальнейшее перемещение. Военнообязанные направлялись в Красную армию, не подлежащие призыву – к месту своего довоенного проживания. Такие лица поступали в областные приемно-распределительные пункты, которые находились в ведении местных органов власти.

Служившие во вражеских воинских формированиях военнопленные отправлялись в проверочно-фильтрационные лагеря НКВД, а лица, работавшие на врага, проверялись органами НКВД-НКГБ или НКО «Смерш» по месту жительства. Лица, уличенные в прямом сотрудничестве с оккупантами или в переходе на сторону противника в военное время, становились спецконтингентом НКВД.

Аресты и суды грозили руководителям и рядовым участникам полиции, национальных воинских формирований в составе вермахта, добровольно перешедшим на сторону врага военнослужащим Красной Армии, работникам оккупационной администрации, сельским старостам, участникам разведки и карательных органов.

После оглашения приговора их обычно отправляли на спецпоселение на шесть лет, однако, если подтверждались случаи совершения тяжких преступлений, суд мог вынести и более суровое наказание.

Нельзя сказать, что остарбайтеры симпатизировали немцам и не помогали своим сражаться с врагом. Они делали это, как могли: плохо мыли посуду, сыпали песок в двигатели, ломали взрыватели к минам и снарядам. Но это были эпизодические случаи. Впрочем, иного от женщин и молодежи нельзя было ожидать. Однако после войны они дали волю свою гневу, желая рассчитаться со своими хозяевами. Здесь были и смерти, и изнасилования, и просто избиение. Проявили себя бывшие остарбайтеры и в грабежах: они словно пытались взять компенсацию за бесплатную эксплуатацию своего труда. Чтобы остановить этот произвол, Красная армия вынуждена была опять загнать виновников беспорядков в лагеря, теперь уже фильтрационные, и ограничить их передвижение.

Нарушителей-остарбайтеров старались строго не наказывать, входя в их положение, понимая мотивы таких поступков. Однако предупреждали, что в случае повторения насилия или мародерства им придется отвечать по законам военного времени.

Больше всего испытаний выпало на долю женщин-остарбайтеров. Это было связано в том числе с их бесправным положением. Подвергаясь насилию, они нередко беременели. Однако рожать «остовкам» категорически запрещалось. Несмотря на запреты, немало женщин донашивали плод и рожали в специальных больницах для восточных рабочих. Правда, с детьми таких рожениц немцы поступали весьма специфично. Как правило, светловолосых и голубоглазых малышей забирали для нужд рейха и воспитывали в специальных детских приютах. А какая-то часть все же оставалась при матерях. Согласно немецким данным, за годы использования труда остарбайтеров выжило около 250 тысяч детей (рожденных от женщин, угнанных на принудительные работы), включая отобранных у родителей. Рожденные в Германии, дети автоматически становились гражданами этой страны. И чтобы их вывезти по месту жительства матери, приходилось решать некоторые спорные юридические вопросы.

Немало хлопот для администрации проверочно-фильтрационных пунктов доставляли и временные союзы «остовок» с иностранцами. Кроме того, после окончания войны добавились и потоки остарбайтеров из оккупационной зоны союзников. Таким образом, из-за большого наплыва остарбайтеров фильтрационные службы НКВД не могли выполнить свою задачу в отведенный срок. Работа этих лагерей растянулась практически на два года.

По результатам репатриации остарбайтеров в СССР вернулось немногим более 2,5 миллиона человек, то есть почти половина вывезенных.

Около 500–600 тысяч остарбайтеров погибло от непосильного труда, голода, холода, насилия, убийств. Примерно 1–1,2 млн человек попали под бомбежки союзных войск (бомбы сбрасывались на заводы и фабрики, на которых они работали). Порядка 300–500 тысяч остарбайтеров пропало без вести, в т. ч. в концлагерях. И почти 700 тысяч человек отказались возвращаться в СССР. Такова печальная статистика чудовищного эксперимента нацистов по превращению наших людей в рабов. Процесс по приему советских граждан продолжался около десяти лет.

Из 399 374 белорусов, вывезенных немцами для принудительных работ, на конец декабря 1947 года вернулось только 223 609.

На родине репатриантам тоже пришлось нелегко. Многие из них после немецкого плена были духовно и физически сломлены. Вдобавок их официально считали лицами, чья лояльность к существующему строю была сомнительной. Это, безусловно, дискриминировало их. Во многих случаях в паспортах бывших остарбайтеров проставляли специальный штамп, указывающий на пребывание в рейхе во время войны. Нередко в их адрес звучали жестокие обвинения: мол, вы жили в Германии с комфортом, в то время как СССР боролся с захватчиками.

Вернувшихся на родину людей бесконечно вызывали на допросы в МГБ-КГБ, не разрешали баллотироваться даже в депутаты сельского Совета. Люди получали отказ в приеме на многие виды работ, в продвижении по служебной лестнице. Учеба в институте для них была закрыта. Девушек боялись брать замуж, потому что это могло бросить тень на биографию мужа. Многие скрывали, что были угнаны в Германию. Иногда дети, вырастая, даже не знали, что их мама или папа являлись остарбайтерами. За годы, проведенные в неволе, нашим соотечественникам пришлось расплачиваться не только здоровьем или жизнью, но и сломанными судьбами.