Войны без жертв не бывает, но даже в условиях боевых действий воюющие стороны должны придерживаться определенных правовых норм и соглашений, препятствующих осуществлению на оккупированной территории массовых преступлений, актов террора, неоправданного насилия и жестокости. Однако для немецких нацистов подобные запреты и ограничения не существовали.

В своих действиях и поступках на восточных землях захватчики руководствовались бесчеловечной нацистской идеологией, снимавшей с них всякую ответственность, нравственную и уголовную, за совершенные злодеяния. Вот почему, огненной лавиной продвигаясь по нашей земле, они оставляли после себя жуткий кровавый след, сеяли смерть и разорение. Это был заранее разработанный, обдуманный и целенаправленный план массового уничтожения населения на оккупированной территории. В числе первых, кому довелось испытать на себе жестокость нацистских палачей, стали советские военнопленные. В этой войне на истребление слова «плен» и «смерть» стали синонимами.

Еще до начала военной кампании на Востоке Гитлер на совещании 30 марта 1941 года давал следующие инструкции по поведению солдат вермахта: «Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьем врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность…» И далее следовал вывод: «Политические комиссары являются основой большевизма в Красной Армии, носителями идеологии, враждебной национал-социализму, и не могут быть признаны солдатами. Поэтому, после пленения, их надо расстреливать».

Гитлер также открыто заявлял: «Мы обязаны истребить население – это входит в нашу миссию охраны германской нации. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

Первые недели и месяцы Великой Отечественной войны имели печальные последствия для Красной Армии, которая психологически оказалась не готова к такому мощному удару врага и не смогла удержать оборону. Трагическое начало военных действий привело к тому, что к середине июля 1941 года из 170 советских дивизий, находившихся в приграничных военных округах, 28 оказались в окружении и не вышли из него, 70 таких соединений были фактически разгромлены и стали небоеспособны. Огромные массы советских войск часто беспорядочно откатывались назад, а германские моторизованные соединения, двигаясь со скоростью до 50 км в сутки, отрезали им пути отхода. Образовывались большие и малые «котлы», в которых большая часть военнослужащих попадала в плен.

Впервые немецкая сторона объявила о пленении советских военнослужащих в ноябре 1941 года, указав их количество в 3 миллиона 725 тысяч. Многие попадали в плен ранеными, контуженными, сбитыми во время воздушных боев, больными, лишенными боеприпасов, продовольствия, отдыха. То есть оказавшимися в крайне сложной обстановке, находясь в окружении и исчерпав все возможности для дальнейшего сопротивления. Следует различать понятия «попасть в плен» и «сдаться в плен». Все же следует признать, что в той трагической ситуации подавляющее большинство советских военнопленных именно попали в плен, а это в корне меняет к ним отношение.

Впервые режим военного плена был закреплен нормами международного права на 1-й и 2-й конференциях мира в Гааге в 1899 и 1907 годах. Первая мировая война вызвала необходимость разработки норм, которые нашли отражение в Женевской конвенции 1929 года. В этих документах, подписанных в числе многих стран и Германией, указывалось, что военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или воинских частей, а также закреплялась необходимость гуманного обращения, исключающего дискриминацию по расовым, национальным, религиозным, политическим и другим причинам.

Нацистская Германия отказалась придерживаться норм международного права в отношении военнопленных красноармейцев, мотивируя тем, что СССР, не присоединившийся к Женевской конвенции 1929 года, не являлся правопреемником царской России, которая приняла Гаагские конвенции. Вот почему война с Советским Союзом сопровождалась чудовищными преступлениями национал-социализма в отношении советских военнопленных. С такими фактами человечество столкнулось впервые.

Расправа над обессилевшими, истекавшими кровью, безоружными красноармейцами начиналась уже на поле боя. Зачастую их не брали в плен, а добивали на месте, чтобы не обременять себя излишними хлопотами. Тех красноармейцев, которым «повезло» и они остались живы, ожидала не менее трагичная участь. Их гнали колоннами к пунктам сбора военнопленных, где зондеркоманды осуществляли отбор и фильтрацию. В день конвоиры заставляли проходить обессилевших людей по 25-40 километров. Кормили их крайне скудно, а глоток воды они могли получить только из рек и водоемов, встречавшихся на пути.

Дороги, где проходили советские военнопленные, были усеяны трупами. Эти «марши смерти» выполняли главную цель – уничтожить как можно больше «славянских недочеловеков». А те, кто смог выжить в тех условиях, быстро превращались в полутрупы, неспособные к сопротивлению. Их загоняли за колючую проволоку в лагеря временного содержания, где продолжалось прореживание рядов пленных.

В пересыльных лагерях всю черновую работу по сокращению числа заключенных выполняли специально созданные айнзатцгруппы и зондеркоманды СС и СД. В числе первых экзекуциям подвергались комиссары и офицеры, как правило, не желавшие идти на сотрудничество с врагом. Затем следовала ликвидация по расовым признакам, когда не щадили представителей еврейского типа, куда нередко попадали и мусульмане. Страшной участи подвергались женщины-военные. Для нацистов они также являлись воплощением зла и приравнивались к комиссарам и евреям.

Подлежащих уничтожению было так много, что охрана лагерей и айнзатцгруппы не справлялись с работой, поэтому нередко привлекались солдаты из расположенных поблизости военных соединений. И те с удовольствием отзывались на подобные предложения, потому что за расстрелы и убийства советских граждан им давали отпуска, повышали в званиях и отмечали их заслуги боевыми наградами.

Условия содержания советских военнопленных были невыносимо тяжелыми. Сами лагеря во многих случаях представляли собой открытые пространства, обнесенные колючей проволокой, с неприспособленными для жилья бараками, сараями, полуразрушенными хозяйственными постройками. Часто, особенно на начальном этапе войны, узникам приходилось жить в земляных норах или окопах. Скученность, антисанитария, эпидемии, отсутствие медикаментов, голод и холод, бесконтрольное применение оружия охраной – все это приводило к многочисленным жертвам среди заключенных. Все они пополняли список безвозвратных потерь Красной Армии. Но для родственников их судьба так и осталась неизвестной. Ведь в похоронках, приходивших в семьи, эти люди значились, как без вести пропавшие.

В определении людских потерь советская сторона руководствовалась «Положением о персональном учете потерь и погребении личного состава Красной Армии в военное время», введенном в действие приказом от 15 марта 1941 года № 138 Народного комиссара обороны СССР. Согласно этому документу, главному интенданту Красной Армии вменялось в обязанность снабжение войск медальонами с письменными вкладышами с указанием полного имени и звания. Вкладыш медальона заполнялся в двух экземплярах. Один хранился в штабе части, а второй выдавался военнослужащему. Однако в полном объеме эта работа не была выполнена. Поэтому многие братские захоронения, в том числе и военнопленных, так и остались безымянными. Немало их и на территории Дзержинского района.