Жить и верить. Станислав Кайко — об отце, пережившем два лагеря смерти
В годы Великой Отечественной войны нацистские лагеря смерти уничтожили десятки миллионов людей и навсегда искалечили судьбы тех, кому чудом удалось выжить. Удивительную историю о своем отце, прошедшем самые кровавые из них – Бухенвальд и Освенцим, рассказал наш земляк, бывший руководитель Дзержинского РОВД Станислав Койко.
Путь в Германию
– Когда фашисты вошли в родное село, д. Гаврильчицы Солигорского района, моему отцу Степану Ивановичу не было еще и 17 лет. Оккупанты с помощью местных полицаев начали устанавливать новый, как они говорили, порядок. 7 мая 1942 года отец запомнил на всю жизнь. Фашисты согнали молодежь в колонну и повели всех на ближайшую железнодорожную станцию. Покидая деревню, папа до последнего верил, что вернется когда-нибудь домой.
Иван Степанович Койко родился в 1924 году в д. Гаврильчицы Солигорского района. В 1943 году деревню вместе с жителями сожгли. В годы Великой Отечественной войны Иван Койко прошел концентрационные лагеря Освенцим и Бухенвальд.
Отец Ивана Койко, провожая сына, успел передать ему мешок с хлебом и кое-какой одеждой. Он сказал ему напоследок: «Сынок, ты вернешься, я знаю. Но меня уже не застанешь». И передал ему тетрадку с молитвами. Слова те оказались правдой. Уже в 1946 году, когда мой отец вернулся домой, то узнал, что дедушка погиб во время фашистской блокады. Немцы, воюя с партизанами, уничтожали на Полесье все живое. Жгли деревни, пытались таким образом помешать партизанскому движению. А в этих краях, между прочим, оно развернулось широко.
Тогда, в далеком 42-м, поезд увез белорусских парней и девчат в Германию. Иван Койко попал на работу к немецкому помещику. С раннего утра до поздней ночи там трудились и другие белорусы.
— В один из дней отец решил бежать. Было это осенью. Вместе с еще одним молодым парнем они украли из дома помещика карту и пошли на восток, полагая, что будет скоро Польша, а там и родная Беларусь.
Освенцим
Далеко уйти не удалось. Задержали парней в 40 км от имения помещика жандармы по доносу немецких жителей, которые сообщили, что в лесу видели двух незнакомых людей.
– Фашисты окружили лесной массив и задержали их. Сначала били ногами и прикладами, потом бросили в кузов грузовика и повезли в тюрьму. Три недели в тюрьме в Судетской области Чехословакии отец ждал смерти. Потом группу из 10 человек вывезли. Были там и бежавшие военнопленные, и бежавшие с принудительных работ гражданские. Привезли всех в лагерь Освенцим. При обыске у отца отобрали тетрадь с молитвами, которую тот все время хранил у себя. Хотя она ему уже была не нужна: все молитвы он давно выучил наизусть.
Оказавшись в застенках гестапо, пленный первым делом начал спрашивать, как оттуда можно сбежать. Человеческим мучениям в этом месте не было границ.
– Один из узников, поляк по национальности, ответил, что уйти можно через трубу. И показал на дымоход, из которого валил черный дым. На следующий день отец уже знал, что это в крематории сжигают больных и мертвых…
В Беларуси, как и во всем мире, 11 апреля ежегодно отмечается День освобождения узников фашистских концлагерей. Дата связана с решающим событием 1945 года — интернациональным восстанием заключенных. Был освобожден лагерь смерти Бухенвальд.
Бухенвальд
– А после Освенцима был Бухенвальд. Там отец сидел в одном бараке с Эрнстом Тельманом – председателем ЦК Коммунистической партии Германии. Затем – лагерь, где немцы использовали труд военнопленных для строительства завода. Часто заключенных, в том числе и моего отца, использовали еще на строительстве нефтеперерабатывающего завода. И так до 15 апреля 1945 года.
Именно 15 апреля 1945 года военнопленный с лагерным номером 111 052 Иван Койко был освобожден.
Лагерь смерти был и на территории Дзержинского района. Фашисты организовали филиал концлагеря «Шталаг», который находился вблизи деревни Масюковщина. Он представлял собой бараки, в которых невозможно было спрятаться от холода, ветра и дождя. Люди находились на территории, обнесенной колючей проволокой, а вокруг стояли пулеметные вышки. Пленных морили голодом, давали пить грязную речную воду, в суровые зимы запрещали разжигать костры. Люди замерзали насмерть…
– В этот день узники увидели английские танки. Пришла долгожданная свобода. Правда, отец те события плохо помнил: обессиленный от голода, он лежал на земле. Запомнил только, что его несли на носилках в санчасть.
Около двух месяцев пролежал он там. Уже стал ходить и начал спрашивать у медперсонала, когда их отпустят домой. Медперсонал, кстати, был наполовину русский.
– Дважды к отцу приходили какие-то люди. На чистом русском говорили, предлагали ему не торопиться, ехать не на Родину, а в Канаду, США или даже Австралию. Отец же хотел только в родную Беларусь.
Наконец прибыли представители советского командования, которые забрали бывших узников и увезли в советскую зону оккупации. Больше месяца сидел Иван Койко под арестом, ждал результатов проверки.
– На допросе записали его показания и пояснили: «Если ты, парень, не изменник Родины, то боятся тебе нечего». Примерно через полтора месяца его снова вызвали и сказали, что он свободен. Тут же отца определили служить в советской трофейной службе.
До конца 1945 года он работал вместе с солдатами по отправке в СССР ценностей, которые немцы в свое время вывезли из Беларуси.
– Зимой 1945–1946-го отца демобилизовали. Он вернулся на Родину, правда, не в свою деревню, а в Клецкий район, где жили три его брата. Браться рассказали, что чудом спаслись от немецкой блокады в 43-м. Еще рассказали, что погибла их сестра вместе со своим мужем, партизанским разведчиком. Погиб и отец… После войны в 1970 году предатель, который выдал немцам сестру и ее мужа, был найден чекистами и приговорен к высшей мере наказания. Об этом писали центральные белорусские газеты того времени. Хочу сказать, что мои родственники, братья отца, честно прожили свои жизни. Их дети стали инженерами, учителями, агрономами. И просто хорошими людьми.
Иван Койко какое-то время жил в деревне Морочь Клецкого района. Встретил будущую жену и уже с ней переехал в деревню Смоличи.
– Мать умерла в 1982 году. Спустя десять лет отец перебрался ко мне в Дзержинский район, жил в деревне Садковщине. Каждый раз, когда я его спрашивал, как ему удалось выжить в фашистских лагерях и при этом сохранить бодрость духа, удивительное человеколюбие, ясность ума, он говорил: «Это вера в Бога». Еще перед войной его научили молиться. Всегда и везде. В концлагерях он читал молитву утром и вечером. Эта привычка оставалась у него и в мирное время. Помню, отец говорил, что только Бог помогает ему жить радоваться новому дню.