Раннее утро для жителей Хоромицких, даже в условиях оккупации, обычно начиналось с домашних хлопот. Прежде всего ухода требовал домашний скот, а дальше каждодневные дела набегали сами собой. Но в тот роковой день 11 мая 1944 года их планам не суждено было сбыться.

В предрассветных сумерках окна домов этой небольшой деревушки, приютившейся в стороне от тракта, ведущего в Узду, задрожали от топота копыт конного отряда. Это каратели из дивизии Дирлевангера, выполняя приказ коменданта военного гарнизона, ворвались в Хоромицкие. По случайному стечению обстоятельств именно этот населенный пункт, в котором заночевали командир разведки штаба бригады имени К. К. Рокоссовского Михаил Ларин и его адъютант Марат Казей, и был выбран для разбойного нападения и грабежа продовольствия у мирного населения. Кавказцы не первый раз занимались набегами подобного рода, поэтому действовали расчетливо, со знанием дела. Они быстро проскакали вдоль всей улицы в противоположный конец, перекрыв все выходы из деревни, а затем расставили охрану по сторонам, чтобы ни один человек не мог выйти из оцепления незамеченным. И столь раннее время для операции было выбрано не случайно. Партизаны обложили Узду со всех сторон и тоже находились в ближайших лесах, поэтому, боясь с ними столкновения, каратели старались завершить свой зловещий замысел быстро, не поднимая излишнего шума, чтобы затем спешно укрыться за оборонительными укреплениями военного гарнизона.

На завершающем этапе войны в Беларуси положение складывалось уже не в пользу оккупационных властей, и все старались избежать возмездия народных мстителей.

Но и у зондеркоманды с самого начала не все пошло по плану.  Ворвавшись в первый сарай, стоявший на окраине вблизи леса, грабители сразу же обнаружили там не расседланных лошадей, принадлежавших Ларину и Марату. В подсумках были оружие, боекомплекты и другие вещи, свидетельствовавшие об их принадлежности партизанам. Взломав двери жилого дома, где жила семья Лиходиевских, каратели перерыли все помещения, но, не найдя там подозрительных людей, в злобе вытолкали хозяина, его престарелую мать, жену и четверо перепуганных полусонных детей во двор и тут же у порога их расстреляли.

Услышав выстрелы, мгновенно проснулся Михаил Ларин, ночевавший через три дома от подворья Лиходиевских у связного Викентия Кухаревича. Схватив автомат, он осторожно выглянул в окно. На деревенской улице хозяйничали конные всадники в папахах и черного цвета бурках, которых разведчик накануне видел в Узде. Их было не менее роты, поэтому, быстро оценив обстановку, Ларин понял, что вступать с ними в бой не имело смысла. Тогда у бывалого разведчика быстро созрел другой план. Он решил прорваться через окружение и добраться до ближайшего леса, где расположились узденские партизаны, чтобы сообщить им о беде, постигшей жителей деревни Хоромицкие. С помощью хозяина дома Ларин через задний двор пробрался к огородам, где в оцеплении находилось около десятка конных всадников. Дальше тянулось вспаханное поле, а за ним начинались спасительные кустарник и лес. Сняв сапоги, чтоб легче было передвигаться, отважный разведчик меткими автоматными очередями уничтожил несколько караульных и бросился бежать в сторону леса. Оставшаяся в живых охрана предприняла попытку организовать погоню за бегущим человеком, но ноги их лошадей увязли в свежевспаханной земле и те не могли перейти в галоп, поэтому каратели открыли по беглецу огонь из стрелкового оружия.

Одна из пуль тяжело ранила Михаила Ларина. Он еще был в сознании, когда подъехавшие к нему всадники в упор расстреляли бесстрашного партизана.  

Когда изувеченного прикладами Викентия Кухаревича, скрывавшего у себя дома партизана, каратели вытащили на крыльцо, чтобы расправиться с ним, у калитки затормозил легковой автомобиль марки «Horch». Из него вышел офицер в нацистской форме и начищенных до блеска сапогах. Это был комендант узденского гарнизона. Узнав, за что хотят наказать избитого человека, он брезгливо махнул перчаткой в сторону, показывая, чтобы приговор привели в исполнение не в его присутствии. Партизанского связного потащили за угол дома, и вскоре там прозвучало несколько выстрелов. Узнав обстановку, комендант стал отчитывать волостного старосту за то, что тот дал ему ложную информацию о жителях Хоромицких, якобы лояльно относившихся к оккупационным властям. В ответ староста испуганно залепетал, что население деревни вовремя сдало все налоги по продуктам питания, и ранее не было замечено в связях с партизанами. Недовольный таким объяснением, комендант отдал приказ сопровождавшим его полицейским дополнительно собрать от каждого крестьянского подворья по несколько мешков зерна и изъять как можно больше продуктов животного происхождения. А командиру роты кавказцев он объяснил, что за связь с партизанами жителей деревни следует сурово наказать. Такие команды каратели научились понимать с полуслова. Отдав указания, комендант быстро сел в машину и отбыл в направлении Узды. Время шло, и он боялся, как бы не наскочить на засаду «бандитов», скрывавшихся в окрестных лесах.

В это время, воспользовавшись тем, что внимание карателей отвлек комендант, Марат и Татьяна Филипчик выскочили в окно и огородами незаметно добрались до покрытого мелколесьем оврага, находившегося недалеко от проселочной дороги, ведущей к узденскому тракту. Оттуда они могли наблюдать за тем, что происходит в деревне. Им хорошо было видно, как торопились и те, кто остался выполнять приказы своего начальника. Солнце уже стояло высоко в небе, и они, по всей видимости, тоже боялись, что в любой момент могут нагрянуть партизаны. Одна группа полицейских спешно запрягала крестьянских лошадей и грузила мешки с награбленным зерном. Остальные взламывали сараи и, пристреливая свиней и откручивая головы курам, тащили окровавленные туши к подводам, а позади их навязывали коров за наброшенные на рога веревки.

В это время кавказцы выбрали большой сарай, принадлежавший семье Давидовских, и нагайками стали загонять туда людей.

Жители Хоромицких поняли, какая участь их ожидает. Схватив детей, женщины начали прятаться от преследователей. В деревне поднялся переполох. Наблюдая за этой сценой, у Марата от гнева сжимались кулаки, но помочь чем-то людям, попавшим в опасное положение, он не мог.  

Наполнив обоз продовольствием, полицейские погнали лошадей в направление Узды. За ним потянулся кровавый след от приконченных ими животных. Неожиданно две коровы сорвались с привязи и бросились в сторону, как раз в направлении оврага, за которым притаились Марат и Татьяна Филипчик. С нецензурной бранью несколько полицейских погнались за животными, но неожиданно увидели, что в кустарнике кто-то скрывается. Они вскинули винтовки, но произвести выстрелы не успели. Опередив их на доли секунды, Марат бросил в них гранату. В утренней тишине раздался взрыв. Остановив обоз, полицейские залегли и открыли беспорядочную стрельбу по кустарнику. Не услышав в ответ выстрелов, они мелкими перебежками стали приближаться к оврагу. В этот момент навстречу им поднялся невысокого роста парнишка. Он спокойно без страха смотрел на самодовольные, лоснившиеся от пота лица врагов. Когда они подошли на достаточно близкое расстояние, Марат быстрым движением привел в действие взрывной механизм и огненная волна отбросила от него вражескую нечисть. Осколками была тяжело ранена и Татьяна. Услышав второй взрыв, запаниковали каратели в деревне. Так и не выполнив до конца приказ коменданта, они вскочили в седла и с криками «Партизаны!» скрылись в клубах дорожной пыли, спасая свои шкуры. Жители Хоромицких облегченно вздохнули, поняв, что на этот раз беда обошла их стороной.

Позже они узнали, что ценой своей жизни их спас от мучительной расправы юный партизан из бригады имени К. К. Рокосовского.

Узнав о событиях в Хоромицких, на помощь населению поспешили узденские, а затем и дзержинские партизаны. У оврага недалеко от дороги они обнаружили тело Марата Казея. Недалеко лежала Татьяна Филипчик. Полицейские ее добили, проткнув рот заостренным концом палки. У молодой женщины остались двое несовершеннолетних детей. Заботу о них взяли на себя жители Хоромицких. С помощью партизан в деревне прошли траурные мероприятия. Всех погибших от рук карателей похоронили на гражданском кладбище, а Марата решено было предать земле на том месте, где он погиб. В 1946 году, по просьбе его сестры Ариадны Казей, было принято решение о перезахоронении тела юного героя-партизана на кладбище в д. Станьково. Траурная церемония собрала сотни людей, в том числе партизан бригады имени К. К. Рокоссовского. На кладбище Ариадна Ивановна попросила открыть крышку гроба. Она отрезала прядь льняных волос с головы брата, чтобы сохранить их на память. Более подробно о героическом пути Марата и его сестры Ариадны можно узнать из книги члена Союза писателей Беларуси Бориса Савинова «Триумф и трагедия семьи Казей».

Виктор УРАНОВ