Чтобы держать население порабощенных земель в постоянном страхе и подавлять у него всякое стремление к сопротивлению, гитлеровцы повсеместно насаждали так называемый новый порядок. На практике эта оккупационная политика означала полную ликвидацию прежнего социалистического строя, разграбление национальных богатств и природных ресурсов, частичное уничтожение местного населения с последующим использованием оставшейся части людей в качестве рабочей силы. Всю жестокость и бесчеловечность такого отношения со стороны оккупантов в полной мере испытали на себе жители района, находившиеся под нацистским ярмом 1105 тяжелых дней и ночей.

Вот какие воспоминания о первых днях оккупации оставил в своей книге «Свинцом и словом» Геннадий Будай, один из организаторов антифашистского движения на территории нашего района: «С приходом гитлеровцев Дзержинск затаился, притих. Жители старались не выходить из домов, а если надо было навестить знакомого или родственника, шли огородами. Люди с опаской обходили телеграфные столбы, на которых оккупанты развесили распоряжения: «Сдать оружие – иначе расстрел», «За хранение приемников – смерть», «За неподчинение приказаниям германских властей – смерть». Это не было пустой угрозой. Фашисты рыскали по городку, учиняли обыски, охотились за коммунистами, комсомольцами и советскими активистами, преследовали евреев. Они запретили населению называть родной город своим именем – Дзержинск, приказали именовать по-старому – Койданово (так он назывался до 1932 года). Имя Феликса Эдмундовича Дзержинского – бесстрашного рыцаря революции – вызывало у них страх и ненависть. В сквере гитлеровцы установили громкоговоритель и по нескольку раз в день передавали романсы белоэмигранта Лещенко, «победные» сводки военного командовании. В листовках трубили о разгроме Красной Армии, о том, что солдаты фюрера вот-вот займут Москву и Ленинград».

Улицы города чернели зияющими пустотами сгоревших домов, и пожарища никто не убирал. Учреждения образования и культуры не работали, а сохранившиеся административные здания были приспособлены под нужды новой власти и на них висели полотнища с нацистской свастикой.

В здании белорусской школы разместилась ортскомендатура, в детском саду – полицейский участок, недалеко от центра по улице Почтовой – штаб и столовая, на выезде в сторону Минска – жандармерия

Командование военного гарнизона выбрало для жилья самые добротные дома, при этом хозяев нередко выселяли в сараи и другие хозпостройки. Жителям запрещалось без особого разрешения властей отлучаться из мест проживания. В населенном пункте был введен комендантский час. В темное время суток в домах запрещалось включать свет.

На столбах и заборах в многолюдных местах появились распоряжения новых властей. В приказе №1, в частности, новые власти обязывали всех солдат и офицеров Красной Армии, попавших в окружение, незамедлительно явиться в военную комендатуру для регистрации. Гражданскому населению предписывалось сдать оружие, радиоприемники и другое казенное имущество. А тем, кто пожелает сотрудничать с оккупационными властями, обещалось вознаграждение в размере 5000 рублей деньгами или продуктами.

С приходом немцев в городе и районе стала проводиться агитация по набору добровольцев для отправки на работу в Германию. В первое время нашлись и такие, кто поддался лживым обещаниям. Но их было мало, а вскоре в обман люди вообще перестали верить, поэтому военный режим, чтобы выполнить план по набору рабочей силы, стал прибегать к насильственным мерам.

В городской управе были составлены списки дееспособного населения, которое затем, под принуждением, грузили в товарные вагоны и отправляли на каторжные работы в Западную Европу. Тех, кто пытался уклониться, ожидала смерть. По неполным данным каратели угнали в фашистское рабство почти тысячу граждан нашего района, в основном молодежь

Чтобы уничтожить всякую память о советской власти, оккупанты в первых же приказах не только переименовали Дзержинск в Койданово, но и все улицы с революционным звучанием. Вместо них появились таблички с такими названиями, как Церковная, Казарменная, Костельная, Почтовая, Банная, Мельничная, Станционная, Пригородная и другие.

Был уничтожен и памятник Ф. Э. Дзержинскому, который находился в центре города. Он был выполнен известными белорусскими скульпторами А. В. Грубе и А. М. Бразером и открыт к 16-й годовщине Великого Октября. На постаменте вместо памятника водрузили немецкую свастику, а рядом установили виселицу для показательных казней.

Руководил всеми «работами» Павел Ковалев, который пошел на сотрудничество с оккупантами. В протоколе судебного дела над предателем сохранилась такая справка: «Ковалев Павел Антонович, 1897 года рождения, член ВКП(б) с 1932 г., белорус, из крестьян, социальное положение – служащий, образование высшее, до войны работал начальником отдела капитального строительства. С августа работал у немцев в г. Дзержинске в качестве инженера-строителя при городской управе. С первых дней Ковалев включился в активную работу по строительству жилых домов и казарм для немцев. По его личным чертежам в городском сквере была установлена виселица для публичной казни взятых в плен семи подпольщиков и партизан. Ковалев лично сам делал и устанавливал немецкую свастику (фашистский знак) на постамент Ф. Дзержинскому».

В городе практически прекратила работу местная промышленность, сохранились лишь небольшие предприятия, обслуживавшие оккупационные войска. Продолжали работать хлебопекарня, маслозавод, лесозавод, бойня, электростанция, завод «Штамповщик», столовая и баня. Но их производство оказалось малоэффективным и постепенно сворачивалось.

Гражданское население в возрасте от 14 до 60 лет использовалось в основном для рытья окопов, строительства казарм и ремонта дорог. Рабочий день длился по 12–14 часов. Даже за незначительное непослушание рабочего могли отправить в концлагерь или расстрелять

Магазины также постепенно закрывались, а торговля переместилась на рынок, который размещался на окраине города в районе нынешней улицы Тургенева. Во время оккупации положение со снабжением продовольствием резко ухудшилось. К тому же нацисты перестали выплачивать зарплату и заставляли всех работать принудительно. Чтобы не умереть с голода, население занималось натуральным хозяйством, а на рынке шел простой обмен товарами и продуктами.

Уже в первые месяцы войны оккупанты полностью разграбили машинно-тракторную станцию (МТС) – основное предприятие Дзержинска. Все трактора и техника были вывезены в Германию. В таком же состоянии находился и колхоз «9 января 1905 года», чьи производственные площади находились в пределах города. По воспоминаниям жителя Дзержинска Александра Валахановича, наступление гитлеровских войск было таким стремительным, что колхозное имущество не удалось эвакуировать.

Захватчики сразу же вырезали весь скот, а это было около 300 голов, и отправили мясо на нужды своей армии. Затем была проведена земельная реформа. Все колхозы были распущены, а их земли стали насильно передавать в семейное пользование. За это в пользу рейха с крестьян взимались большие налоги

Так, с гектара садов и огородов устанавливалась плата в размере 10 рейхсмарок, с пахотных земель – еще выше. Кроме того, предусматривались обязательные годовые поставки: с гектара требовалось сдать 100 кг зерна, 200 кг картофеля, 100 кг сена и 50 кг соломы, 7 кг мяса; с коровы – 300 литров молока; с каждого двора – 4 курицы, 200 яиц, мед, шерсть и т. д.

Для крестьян, не имевших ни лошадей, ни инвентаря для обработки земли, выдержать такую нагрузку было сложно. Сельское хозяйство постепенно приходило в упадок. Населению грозил голод.